Ферма или способ помириться с боссом

Почему умные мысли всегда приходят ночью?
Я лежал на кровати и думал, и в голову мне лезло очень много умных и очень умных мыслей. Мыслей приходило все больше и больше, они теснились в моей голове, толкались и каждая из них норовила вылезти вперед, а мне было так неохота вставать из теплой постели и записывать их все, что я просто лежал и думал. Потом некоторые мысли, видимо из-за недостатка места, стали выпадать из головы, а я начал злиться на свою лень, но встать все равно не пытался.

Так я лежал, пока, естественно, не заснул. На следующее утро меня, как обычно, разбудил душераздирающий рев будильника. Умываться и заправлять постель, было не в моей привычке, поэтому, автопилот сразу двинул меня на кухню. Там, конечно же, никто мне не подал завтрак (потому, что я живу один), а из еды я сумел приготовить лишь чай и вчерашнюю пиццу. Плотно позавтракав, начал одеваться для того, чтобы пойти туда, где я пять дней в неделю высиживаю геморрой, прокуриваю легкие, сажу зрение, порчу нервы и зарабатываю гастрит и язву желудка, а именно — на работу. Там мой необъятно толстый, жирный, ублюдочный начальник как обычно будет орать из своего вонючего, душного, пропахшего потом, жиром и дерьмом кабинета и иссушенная длинная старуха-секретарша лет эдак 70-ти состроит такую рожу, будто она выполняет важный правительственный заказ будет деловито постукивать по клавиатуре. В общем, идти туда естественно не хотелось, и я опоздал на полчаса. За это жирный урод так нагрузил меня работой, что обеденный перерыв ушел не дождавшись, когда я закончу, но заботливо отрыгнув на мой стол чашку дерьмового кофе и два дерьмовых гамбургера. Все это удовольствие предстояло растянуть до самого вечера.

Время шло. Часы на стене тикали все громче и медленнее. Каждый удар молотом выбивал в мозгу слова: «ТЫ… ТЫ…ТЫ…ТЫ. ИДИ…ИДИ…ИДИ…ИДИ». Что-то было в этом дне не так. Как будто все вокруг поменяло цвета. Обычные желто-серые стены домов и лица людей сменились красно-оранжевыми, а голубое небо приобрело какой-то фиолетовый оттенок. А ещё, я пытался спорить с теми ругательствами, которые летели в мой адрес из кабинета жирного урода, чего раньше за собой категорически не замечал.

Около четырех часов я внезапно встал, сказал, что плохо себя чувствую, и ушел. Но пошел не в аптеку или домой, а просто бесцельно шатался по улицам. И этот жирный урод-начальник был настолько жирный, что никак не мог вылезти из моей головы. Так я прошатался до пяти, а потом вдруг очнулся и осмотрелся. Я был один посреди абсолютно пустого перекрестка. Не совсем пустого. Рядом с одним из переходов на тротуаре стояла дряхлая старуха и пальцем манила меня к себе. Я подошел. Когда я приблизился, старуха цепко ухватила меня своей морщинистой рукой под локоть и проскрипела почти в самое ухо: «Молодой человек. Переведите меня, пожалуйста, через этот проспект!». Я перевел. Когда мы вышли на противоположную сторону, она остановилась и, совершенно другим, отвердевшим и набравшим силу, голосом, сказала: «Я знаю кто ты! Тебе туда», — и указала длинным костлявым пальцем направо вдоль улицы навстречу уходящему солнцу. Я обернулся, чтобы посмотреть туда, куда показала старушка, а когда повернулся назад, то она уже заворачивала в ближайший проулок. А я, не задумываясь, пошел туда — навстречу закату. Шел долго, глазея на витрины проходящих мимо магазинов. Появился шум машин и голоса людей, на город плавно опустился туман. Где-то далеко пели лягушки, а из тумана выплывали какие-то неясные силуэты. Наконец, неожиданно для самого себя, я остановился возле магазина стройматериалов и стал смотреть на дверь. Дверь открылась. Мне навстречу вышла девочка лет десяти. Она сказала: «Здравствуйте. Давайте я отведу вас внутрь». Взяла меня за руку, и я вошел за ней в магазин. Внутри оказалось темно, и в единственном круге света стоял карточный стол, покрытый зеленым сукном, а за столом сидел кролик в цилиндре и пил чай. «Спасибо, Алиса», — проговорил он густым приятным басом, а затем обратился ко мне: «Рад вас видеть, — сказал он, — все уже готово. Вот ваши инструменты». Кролик протянул мне пакет, в котором были ножовка и топор. «Спасибо», — ответил я и вышел прочь. Велосипед стоял на месте. «Вот, что значит деревня», — подумал я, сел на велосипед и поехал к себе на ферму. Дорога пролегала, в основном, через большое поле, и я, по ходу движения, любовался окружающей природой. Когда я приехал, то направился прямиком в коровник. Коров у меня, правда, не было, зато был один жирный хряк, которого я долго откармливал и сегодня решил зарезать на сало. Я вошел в коровник и увидел, что на небольшом тюке сена сидит большая тощая крыса и, уперев руки в колени и покачиваясь взад-вперед, о чем-то думает. Завидев меня, она пронзительно пискнула и заявила: «Явился наконец-то! А мы уж думали, что ты загнулся где-нибудь по дороге». Я не обратил на ее слова никакого внимания и направился прямо к борову, захватив по пути веревку. Только я зашел в загон, как хряк заорал на меня: «Где Ты так долго шлялся, оболтус! Я устал уже жрать всякое дерьмо. Давай уже приступай!». Я достал из пакета топор и ударил хряка обухом по рылу. Он сразу успокоился. Тогда я привязал его к угловому столбу веревкой за шею и стал отрубать от него куски сала. Когда рубить надоело, я взял ножовку и стал, оттягивая одной рукой, отпиливать сало. Вдруг я неожиданно устал и лег лицом прямо в грязь отдохнуть. Хорошо отдохнув, тело мое поднялось и полетело к выходу, волоча за собой ноги, которые почему-то отказывались работать. Тело принесло меня к большому игрушечному домику. Внутри сновало множество розовых слонов, ужасно занятых чем-то страшно важным. Из-за угла вышли два розовых слона, подхватили меня под руки и принесли в очень уютную комнатку с двумя небольшими розовыми мягкими стульчиками и столом, накрытым ослепительно белой скатертью, на котором стоял голубой чайный сервиз. Слоники оставили меня тут и ушли. Я, естественно решил выпить чашечку чая. Не успела чашка опустеть, как в комнату ворвались два плюшевых медведя в строгих костюмах. Один из них сел на стул напротив меня, а другой бодро прохаживался у меня за спиной. И тут первый медведь закричал: «Глядите! Хо! Он пляшет, как безумный. Тарантул укусил его…», а второй подскочил ко мне и зашептал прямо в самое ухо:

«И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.
Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, —
И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, —
Знаю, — больше никогда!» (Эдгар Алан По — «Ворон»)

Я испугался и заплакал. Они говорили страшные вещи…   «Теперь слышишь?.. Да, слышу, давно уже слышу. Долго… долго… долго… сколько минут, сколько часов, сколько дней я это слышал… и все же не смел… о я несчастный, я трус и ничтожество!.. я не смел… НЕ СМЕЛ сказать! МЫ ПОХОРОНИЛИ ЕЕ ЗАЖИВО!» (Эдгар Алан По — «Падение дома Ашеров»)

И еще много страшного. Я уснул.

Как же хорошо я выспался! Просто божественно. Но, открыв глаза, я просто оцепенел от удивления. Я лежал на койке в тюремной камере. Я немедленно вскочил и осмотрелся. Несомненно, это была самая настоящая камера в самом настоящем полицейском участке. Но как я сюда попал? «Эй, слоник!» — окликнул меня начальник — «Ну что, проснулся». «Как я тут оказался?!». Охранник посмотрел куда-то направо через дверь, кивнул и сказал: «Щас они тебе все объяснят». Вошли два человека в строгих костюмах и, с ними, двое охранников-полицейских с ними. «Вы проснулись как раз вовремя» — сказал тот, что был немного повыше — «мы как раз собрали материалы по вашему делу и как раз хотели вас ознакомить». «Какие материалы? По какому делу??». «Положение у вас безвыходное, поэтому адвоката вам не дадут». «Какого адвоката!? Что здесь вообще происходит!!!». «Вас обвиняют в преднамеренном убийстве с особой жестокостью». «?!?!?!?!?!». «Пройдемте с нами и вы сами сможете со всем ознакомиться» — сказал второй мужчина и дал охраннику знак, чтобы тот открыл камеру. Привели мена в какую-то обшарпанную комнату с двумя жесткими прикрученными к полу железными стульями и таким же большим и неудобным столом. «Пожалста» — сказал первый мужчина и протянул мне какую-то слишком уж тонкую папку. И я начал читать:

«15 июля 2003 года гражданин Российской федерации Донский Константин Евсеевич прожи…бла…бла…бла…в 16.04 по местному времени ушел с работы т.к. «неважно себя чувствовал». Около 15.25 множество свидетелей видели, как гражданин Донский стоял на перекрестке 25-й и 63-й улиц и смотрел вверх. По показаниям тех же свидетелей в 15.30 Донский силой перетащил старушку через дорогу, отпустил ее и направился вдоль по 63-й улице до магазина «Стройматериалы». Там, по показаниям продавца, Донский купил топор и ножовку. В 10.47 А.М. 16 июля Донский пришел на работу и, захватив сетевой кабель от компьютера со своего рабочего места, направился в кабинет директора — Суходрищева Г.В. Там он напал на директора и привязал его за шею к спинке кресла. Дальнейшие действия гр. Донского подробно описаны в отчете судебно медицинского эксперта. При задержаний Донский сопротивления не оказал. Для дальнейшего расследования Донский доставлен в участок N345″

На следующий день я повесился в камере.